 Быль ли, невидаль, жил в одной жутко магишеской земле Коник Трансильванский. Родился он не шибко велик — от горшка два вершка и совсем без чувства юмора. Но зато у него были от рождения два больших красивых боевых горба и ши-каааар-ные длиннющие "вухи". Хвост-то, конечно, не задался совсем, уж больно он напоминал пятую ногу. От того мало кто решался подойти к нему с тылу. Пушистая сиреневая шёрстка хоть и покрывалась магишеской пылью, зато очень часто маскировала коняшку до состояния полной незаметности, например, когда коник пускался в дальние путешествия по необъятной (в 4 вольера) земле. Нравилось коняшке нежиться под теплым солнышком и пастись на полянках, пожёвывая вкусненькую маготравку. Бывало, поест адониса, и аж жар из ушей да парок из ноздрей у него так и просится... Или, к примеру, гаокерной перекусит с утречка, потом только ветер по тем землям гуляет, унося некоторых жителей на ближайшее кладбище. Нравилась ему жизнь раздольная да удалая, но, порой, тосковал коник по общению и обществу так, что сидел он одиноко в своём крошечном домике, запивая плюшки настойкой хаомовой. Скучал-скучал да и решился вступить в одно местное общество. Вроде бы и клан не клан, и секта не секта, но гарнизон у них был раздольный и шумный. Как раз по широкой трансильванской душе. Взяли коника на постой добрые самаритяне. Подарили копыта строгие, сбрую Пржевальского и седло невидимку... (от рогов он отказался, немодно нынче по осени и зимою их носить, так и норовит каждый в упряжку запрячь)... И началась у копытного жизнь насыщенная, со своими нравами и обычаями, известными только тем, кто находился в необычном клане. По утру выдавали зелья игристого в драгоценном алмазном сосуде, дабы, употребив его, можно было отряхнуться, не чихать от пыли-то магической и становиться призрачным для "другов" и недругов. Залпом выпивал коник и скакал под волшебным покровом в путешествия изучать места северные, незнакомые. Попробовал он как-то гаокерну иноземную и понял, что она совсем иная и на вкус, и в действии. И пришла бЁда в земли северные: ни кому покоя от коника не было, неспокойно стало в Заливе Вечности. Собрался народ северный на Торговой площади думу думать. Поднялся бы стар и млад на борьбу с нечистью, да силушки иссякли. Простояли они на площади той ровно тридцать лет и три года, пока корни не пустили: кто бранился, кто рыдал, кто к небесам взывал... И снизошла им от сил небесных помощь невиданная: меч в руки вложила, сапоги скороходы надела, да мешки с неиссякаемыми запасами, металлы лесные притягивающие. Но корни были уже очень глубоки, так и остались они стоять на ТП, а коник порезвился, побрыкался, да тоска по дому, родным лицам и добрым сердцам его замучила! ))) Вернулся он домой, но дачу на севере решил пока не сносить, глядишь и навестит...
|
